Гениальный музыкант Иоганнес Брамс остался холостяком, музыке он отдал свое сердце. Современники считали его угрюмым, резким, раздражительным. Однако женщины были другого мнения. Они восторгалисьим. Даи сам Брамс не был женоненавистником. Нежнейшая дружба связывала его с семьейРоберта Шумана. Он вместес женой композитора Кларой пережил болезнь Шумана, навещал друга в больнице, остался верен семье после его смерти.
«Он, только он один,— пишет в письмек детям Клара Шуман,— помог мне выстоять. Поверьте вашей матери и не слушайте мелочных и завистливых душонок, которым не по нраву моя любовь, моя дружба с ним,и поэтому пытающихся атаковать его или наши хорошие отношения. Они ничегоне могут или не хотят понять».
Клара Шуман была вынуждена написать это письмо-оправдание, чтобы прекратить домыслы о ее связис Брамсом. Поговаривали даже, что младший Феликс Шуман сын Брамса. И Клара защищает друга: «Вы едва знали отца, были еще слишком маленькими. Вы не могли стать мне поддержкой в те страшные годы… И тут появился Иоганнес Брамс. Его любили почитал Ваш отец…»
Брамс, конечно же, любил эту женщину, которую сравнивал с бетховенской музыкой: «Она выглядела, как мажорные тона в финале „Фиделио“, я не могу описать ее иначе». Возможно, эта любовь и обрекла его на одиночество, обручив с музыкой.
Но были в его жизни и забавные привязанности. Иоганнес любил посещать семью доктора Феллингера, жена которого боготворила композитора. Эта удивительная женщина писала его портреты, вышивала ноты-песни Брамса. А однажды, рассказывают биографы, в день его рождения преподнесла ему пирог, на котором был выпечен ряд сделанных из теста нотных фраз. Брамс только посмеивался: «Вы поете меня, вы рисуете меня, вы вышиваете меня, вы печете меня!»
Но этого выдумщице оказалось мало. И она придумала нечто. Видя, как грустит ее любимый Брамс, г-жа Феллингер в рождественский сочельник устроила настоящее шоу. Она подвела композитора к дамскому туалетному столику, уставленному всевозможными пудреницами, банками для помады, флаконами с различными парфюмерными жидкостями. Все это дамское богатство было украшено лентами и цветами. Брамс, естественно, онемел от неожиданности. Потом недоуменно пролепетал: «Неужели это для меня? Да что жея будус этим делать?!» Он собрался было уйти, да хозяйка опередила его: «Господин Брамс, присмотритесь лучше!» —и сбросила крышку с одной коробочки. Оказалось, что в ней были анчоусы, в других — сардины, скумбрия, копченые и некопченые сельди, во флаконах — коньяк, ром, вишневка. Все так любимые Брамсом яства. Благодарности не было границ. Хозяйка была счастлива — подарок удался!
Анна БезелянскаяГазета «Москвичка»
Информационно-аналитическое агентство МиК 2003-09-17